Невыносимая боль растаяла как лед в апреле, когда в ночи, разутая, нечесаная, с отсутствующим взглядом и сползающей по реснице слезой, я выскочила в магазин класть деньги на телефон Антону. Полоса фонарей уползала в темноту и за ней ленивой гусеницей тянулся проспект Энгельса. Был последний спазм. За ним - остановка, всхлип, мгновенное осознание
(
Read more... )